В Ленинграде количество населения в 1930 г., без учета пригородов, составляло 3 015 188 жителей; по данным НКВД, по Ленинграду на 22 июня 1941 г. в городе насчитывалось 2 812 634 человека.

Мобилизация и формирование народного ополчения, несколько волн эвакуации, массовый голод, авиа – и артиллерийские удары привели к уменьшению численности гражданского населения к 1943 г. до 564 тыс. человек. Блокада Ленинграда длилась 872 дня – с 8 сентября 1941 г. по 27 января 1944 г.

Идут годы, но память напоминает нам о том горе, которое пережили ленинградцы – те, кого нет с нами и те, кто выжил тогда.

Мы ели все, что можно есть,
И отравиться не боялись.
Могу все травы перечесть,
Которыми тогда питались:
Полынь, крапиву, лебеду,
С берез побеги молодые,
Чтобы нависшую беду
Прогнать на веки вековые.
И, кроме трав, столярный клей,
Ремни солдатские варили.
И стали мы врага сильней,
И начисто его разбили.
Л. Макаров

Это история одной из многих ленинградских семей, семьи Осечкиных, которая в полной мере познала ужасы блокады. Читать это тяжело, но хотелось, чтобы это сделал каждый…

Ксения Владимировна (Железнова) Осечкина родилась в 1903 г. в Санкт-Петербурге, из дворян. Окончила Смольный институт благородных девиц, Ленинградский институт инженеров кинопромышленности, по специальности кинорежиссер. Работала помощником кинорежиссера на Ленинградской ордена Ленина киностудии «Ленфильм».

Владимир Иванович Осечкин родился в 1899 г. в Санкт-Петербурге, из мещан. Окончил Технологический институт по специальности технолог-конструктор в области двигателей внутреннего сгорания. Имел много рацпредложений и изобретений, работал в закрытом проектном институте. От был инженером, как говорится, от Бога. Хорошо знал английский и немецкий языки, встречался с иностранными специалистами за рубежом, получал из Германии техническую литературу. В юности он увлекался боксом, вошел в историю как один из основоположников ленинградской школы бокса. В свободное время на базе Технологического института организовал секцию бокса – подготовил в 30-е годы прошлого столетия несколько чемпионов СССР.

В 1934 г. в семье родилась дочь Людмила (Мила), а в 1939 году родился мальчик, которому дали имя Всеволод. Семья по меркам того времени была благополучной и состоятельной.

Из воспоминаний Людмилы Владимировны: «Детство у меня было золотое…. Тем не менее, меня не баловали, а воспитывали в строгости, приучали к дисциплине, порядку и занятиям. Все было замечательно, пока не случилась война».

С началом Великой Отечественной войны жизнь семьи изменилась. Владимир Иванович добровольцем просился на фронт, однако, его не взяли по причине наличия брони, которая была ему оформлена как крупному специалисту.

Все сотрудники института с семьями были эвакуированы в Нижний Тагил, однако, Ксения Владимировна с двумя маленькими детьми ехать категорически отказалась. Она была уверена, что Красная армия запросто разгромит врага, как только пройдет «фактор внезапности». Она даже мысли не допускала о том, что война продлится долго и будет такой страшной, что ее Ленинград окажется в блокаде. Владимиру Ивановичу не удалось уговорить супругу, так они  и остались в Ленинграде.  

Владимир Иванович был направлен работать на завод «Русский дизель». Завод находился на другом конце города, транспорт не работал, а ходить пешком ежедневно было трудно. Владимир Иванович поселился недалеко от работы, в квартире своего друга и бывшего ученика боксера Юрия Тихомирова, который до войны работал на этом же заводе и, уходя на фронт, оставил ему ключи от квартиры. Пока были силы Владимир Иванович навещал семью и обязательно приносил какие-нибудь продукты.

Людмила Владимировна вспоминала: «Однажды папа где-то достал отруби, уже начался голод, каша из отрубей оказалась очень вкусной, до сих пор я помню ее вкус».  Владимир Иванович продолжал работать, голодал, замерзал и, как все, обессилил.

Киностудию, на которой работала Ксения Владимировна, эвакуировали в 1941 г. в Алма-Ату. Лишившись работы, она, будучи крайне инициативной и предприимчивой натурой, не пала духом, а сразу же устроилась в находившуюся по соседству больницу им. Филатова – сначала уборщицей, а затем санитаркой, а в конце блокады была назначена заместителем главного врача по административно – хозяйственной части.

Она так и жила с детьми в коммунальной кв. № 2 на четвертом этаже дома № 61 на Кировском проспекте. Комната была огромная, печей не было, а камин еще до войны был сломан, как ненужный барский пережиток. Не было электричества, воды, связи, так  как были изъяты все телефонные аппараты. Когда начиналась воздушная тревога, спускались в подвал – в бомбоубежище, с собой всегда брали самое ценное. В комнате на полу возле двери лежал ее небольшой спортивный рюкзак, в котором были метрики, паспорт, хлебные карточки и теплые вещи. Ксения Владимировна, как и другие женщины, дежурила на крыше во время бомбежки, тушила зажигательные бомбы. Женщины так наловчились, что на их доме за всю войну не загорелась ни одна бомба.

В первые дни войны Ксения Владимировна отнесла в ломбард свои золотые украшения и купила продукты, которые еще можно было достать. Потом она стала продавать свои вещи: шикарное меховое манто за две буханки хлеба, прекрасный заграничный патефон за один кабачок…

Из воспоминаний Людмилы Владимировны: «Чем мы питались? Да ничем! Запасов продуктов ни у кого не было, до войны продукты покупались свежими на два дня, а бакалея на неделю. Вот и все запасы. Дома было немного крупы, сахара, муки, был, конечно, крахмал, желатин, чай, кофе, соль, перец, лавровый лист, овощей вообще никаких…».

Ксения Владимировна умудрялась варить детям желе из кофе, кисель из какао без сахара. Однажды она встретила на улице своего старого знакомого – заведующего аптекой, узнав, что она осталась в Ленинграде с маленькими детьми, он велел ей зайти к нему и дал немного сухой глюкозы в порошках и бутылочку рыбьего жира, который она давала детям.

Как-то соседка попросила у нее желатин, а взамен дала черных сухарей, из которых был сварен «королевский» суп (вода, сухари, соль, перец, лавровый лист). А дальше только кроха хлеба с опилками и чуть подсоленной воды. Просто воду от голода не пили, да и воду брать было негде, за ней надо было ходить на Неву, а сил уже не было.

Близ Невского проспекта, в доме на углу Стремянной улицы и Поварского переулка, в бывшей генеральской квартире деда Ксении Владимировны, героя русско-турецкой войны Феофилакта Сергеевича Железнова, жили ее пожилые тетки, которым помощи было ждать неоткуда. И она, к своим теткам, шла пешком через весь город, и несла блюдечко кофейного киселя или желе. А потом обратно тем же путем. Откуда только брались силы…

В один из дней Владимир Иванович упал на улице от голода, а 31 декабря 1941 г. скончался в больнице им. Софьи Перовской. Успели сообщить только его сестре, которая жила недалеко от больницы, она еще застала его живым, а семье сообщить не успели. Похоронили Владимира Ивановича в братской могиле на Пискаревском кладбище.

Наступал новый, 1942 год. В семье Осечкиных всегда была чудесная елка, которую привозили из леса на заказ, и в этот раз Ксения Владимировна решила устроить своим детям праздник. Она взяла новые сандалии мужа, беленькие туфельки дочери, которые муж привез из заграничной командировки, и пошла на базар, чтобы обменять их на елку. Но все это у нее стащили, и она вернулась домой с пустыми руками. Это был единственный раз, когда Ксения Владимировна плакала.

Пришла страшная зима 1942 г. – мороз, голод, постоянные бомбежки. Люди умирали, идя на работу или дома.  Шли, падали на снег и замерзали, некоторые несколько дней держали умерших дома, чтобы получить их хлебную карточку.

Ксения Владимировна во время блокады не только заряжала окружающих энергией, но и постоянно подбадривала соседей по коммунальной квартире: «Только не лежите, вставайте, что-то делайте, но не лежите, движение – это жизнь!». Она была сильная духом, колоссальной воли, никогда не унывающая и верящая в победу. Но и у таких людей есть предел. 

У Милы и Севы была дистрофия второй стадии, у Ксении Владимировны – третьей, она умирала, но приняла решение для спасения детей: в их квартире проживала домработница соседей Текла, и Ксения Владимировна попросила ее отвезти детей на саночках к сестре Владимира Ивановича, так как сами они уже не могли ходить. Ехать надо было через весь заснеженный Ленинград на Невский проспект.  Ради спасения детей Текле она отдала все семейные хлебные карточки на две недели, обрекая себя на верную смерть. Да и Текла брала на себя огромную ответственность, так как могла сама упасть по дороге, не имея сил подняться. Тем не менее, она согласилась, ведь две недели дополнительного хлеба – это жизнь. И Текла довезла!

Сестра Владимира Ивановича проживала вместе с дочкой примой-балериной Мариинского театра, заслуженной артисткой Ольгой Иордан, которая осталась в Ленинграде и выступала с концертами на фронте. Они тоже голодали, но все-таки получали другой паек.  Текла сказала родственникам, что у детей больше никого нет. За детьми на следующий день приехала медицинская машина и их отвезли в больницу на улицу профессора Попова, там их выхаживали, хоть как-то кормили, поили хвойным экстрактом. Главный врач доктор Воловик и весь персонал относились к детям с заботой и теплотой. Пришло время выписки, известий о судьбе Ксении Владимировны не было, все подумали, что она умерла, и детей отправили в детдом на набережную Карповки. Через несколько месяцев в детдом пришла Ксения Владимировна, оказалось, ей не дали умереть, ее тоже увезли в больницу, где и выходили.  Семья опять была вместе.

Наступила весна, и жизнь Осечкиных стала немного радостнее. Друг Владимира Ивановича, чемпион по боксу Алексей Бакун, прислал с фронта «немецкие гадости», так он назвал трофейные брикеты пшенной каши. Одна родственница принесла ведро «хряпы» – квашенные зеленые капустные листья.  Из нее варили кислые щи.

К осени стали открываться некоторые школы и в сентябре 1942 г. Мила пошла в школу, сразу во второй класс. В школе детей кормили завтраком, давали стакан соевого молока и шротовый биточек из соевого шрота. Из ее воспоминаний того времени: «Возвращаясь из школы, мы собирали досочки для печки на развалинах разрушенных домов, других дров не было. За время блокады все дети повзрослели, старались приносить пользу, не отставать от взрослых. Ходили по квартирам и собирали шапки, носки, перчатки, варежки, шарфы, рейтузы. Очень ценились школьные тетради и карандаши, особенно чернильные. Женщины шили кисеты для табака на шнурках, солдаты вешали их на шею, чтобы табак не отсырел». Опасаясь очередной страшной зимы, трехлетнего Севу эвакуировали с детдомом в Ивановскую область.

И все-таки Ленинград оживал, в большом зале Филармонии стали давать концерты, в том числе, для приезжающих с фронта военных. С упоением слушали прекрасную музыку и меньше обращали внимание на воздушные тревоги.

Через год начали собираться друзья, пережившие страшную первую зиму, приходили к Осечкиным на чай. Ксения Владимировна пела романсы, а ее сестра, у которой был прекрасный голос, итальянские песни. Аккомпанировали себе сами на старом семейном рояле. Это был почти единственный предмет из дорогой мебели, который не пошел на дрова.

В 1945 г. после эвакуации вернулся Сева, живой и здоровый. Ксения Владимировна пришла к выводу, что растить детей на зарплату завхоза очень тяжело и покинула больницу. Со своим знанием иностранных языков (сказалось дворянское происхождение) она стала давать частные уроки английского языка, и, хотя желающих заниматься в первые послевоенные годы, конечно, было мало, но это было лучше, чем работа завхозом.

 Ксения Владимировна была творчески активным педагогом, и расслабляться никому из учеников не удавалось: они читали стихи на английском языке, разыгрывали сцены из британских и американских пьес. Помимо частной педагогической деятельности, Ксения Владимировна подрабатывала в летнее время в пионерских лагерях, занимаясь доставкой продуктов. Во многом, благодаря ее женской стойкости, семья выдержала тяжелейшие испытания и сохранилась.

Ксения Владимировна прожила 90 лет и ушла из жизни в 1993 г.,

Людмила Владимировна ушла из жизни в 2022 г., прожив 88 лет.

Всеволод Владимирович в 1962 г. окончил Ленинградский гидрометеорологический институт по специальности «метеорология» (дипломный проект защищал на английском языке), а после защитил кандидатскую диссертацию.

В 2012 г. в 73 года Всеволод Владимирович завершил свою трудовую деятельность, однако по сей день, он продолжает составлять учебные пособия и словари для нового поколения метеорологов.

Но это уже другая глава истории семьи Осечкиных.

Материал составлен С.Г. Быковой на основании воспоминаний Ксении Владимировны и Людмилы Владимировны Осечкиных, а также семейного архива, любезно представленного Всеволодом Владимировичем Осечкиным.