Избранные страницы истории

Сменяются эпохи, времена, неуловимо и быстротечно.

Уходим мы, пройдя свой земной путь; по-разному вершим свои дела – и по – разному складываются наши судьбы….

Большая история человечества состоит из миллионов кратких по времени, но отнюдь не маленьких историй конкретных людей – живых, из плоти и крови, с неповторимыми и только им присущими личностными чертами, с их помыслами и делами.

Пройдут годы, десятилетия – и, возможно наши потомки будут сопричастны тому, чтобы было так дорого нам и что составляло смысл нашей жизни….

Гидрометеорологии, по определению, чужда война. Небо над планетой едино для всех. Погода перемещается из одного места в другое, не считаясь с государственными границами. Успешность прогнозов зависит от своевременного обмена качественной информацией в международном масштабе. Все эти необходимые условия успешной работы метеорологов  полностью нарушаются войной.

Тяготы войны сполна испытали на себе и ленинградские метеорологи. Они почувствовали ее приближение даже за несколько дней до начала: по линиям связи со станций, находившихся под немецким контролем, стала поступать совершенно искаженная информация. А с первых часов 22 июня 1942 года вовсе прекратилась связь со станциями западной части страны. Служба погоды была вынуждена перейти на работу с так называемой “обрезанной синоптической картой”. Этот термин еще в Первую мировую войну закрепился за картами, на которых отсутствовали данные о погоде из Западной Европы.

15 июля 1941 г. было создано Главное управление Гидрометслужбы Красной Армии, куда вошли все местные управления. В августе ЛенУГМС стало управлением гидрометеорологической службы Ленинградского фронта.

После аномального жаркого лета 1941 г. на всех фронтах наступила теплая сухая тихая осень.

Из воспоминаний ленинградцев: «Всю осень, ясную, сухую и долгую стоят дивные лунные ночи. И всю ночь, пока светит луна, гуляют в небе бомбовозы, сотрясается от взрыва Ленинград. Мы теперь навеки возненавидели эти ночи. Лишь к рассвету, когда блекнет и вянет луна, город забывается в коротком тревожном сне… После полутора месяцев прекрасной сухой погоды, которая издергала всем нервы, вдруг выдался сырой дождливый вечер. Впервые не было налета. Город был счастлив в этот промозглый осенний вечер…»

Но перерывы в бомбежках и обстрелах были короткими. Во второй половине октября погода стала меняться. Наступали холод и голод. А требования к метеорологам начали возрастать. Надо было удовлетворять самых разных и очень строгих потребителей, выступавших прямо с противоположными запросами. Никто, конечно, не считался со сложностями метеорологической науки и практики. Требовалось давать точные и своевременные прогнозы, исчерпывающие данные о режиме различных объектов, включая и малоизученные.

Аномальными в метеорологическом отношении были не толь­ко лето, осень и зима первого года войны, но и весна 1942 года. В марте средняя за месяц температура воздуха в Ленинграде со­ставила -12 °С, что на 8 °С ниже нормы. Минимальная темпера­тура достигала -29 °С, самой низкой отметки за весь период на­блюдений к тому времени. Как и в зимние месяцы, не было отте­пелей. Переход через нуль был отмечен 10 апреля — на неделю позже нормы. Устойчивый снежный покров в городе и ближай­ших окрестностях сохранялся до середины апреля. Почти весь май наблюдались заморозки. Влияние погоды, как и во все вре­мена, было двойственным. Холода продлили деятельность „Доро­ги жизни”, помогли провести чрезвычайно важную операцию по санитарной очистке города. Но они еще более усложнили мучи­тельный быт жителей, задержали открытие навигации, замедли­ли появление долгожданной зелени в парках, садах и скверах.

В штабах и в Смольном дни начинались с док­ладов о текущей и предстоящей погоде. Серьезные военные операции требовали прогнозов с заблаговременностью 2—3 не­дели, повседневные действия наземных войск нуждались в сверхкраткосрочных прогнозах на 2—4 ч. Специальные про­гнозы запрашивали флот и авиация, располагавшие своими службами погоды, но привлекавшие и УГМС Ленинградского фронта. Время от времени требования к метеорологам ужесто­чались. Например, при проведении химических операций — постановке дымовых завес.

Сложной была работа авиационных метеорологов. Сложность заключалась в том, что аэродромы Ленинградского пятачка, по существу, находились на прифронтовой полосе. Изменения погоды, как правило,  шли с запада, и синоптику приходилось составлять прогнозы по очень скудной информации. Особенно сложно было обслуживать бомбардировочную авиацию, так как сведения о погоде на территории, занятой противником, практически отсутствовали.

В числе метеорологов, обслуживающих авиацию М.Н. Шевченко, П.И. Ильин, И.В. Кузнецов, Н.В. Иванов, Виноградов, А.А. Попков, Ю.Д. Янишевский, А.В. Миронов, М.И. Колосов, А.Е. Ваган.

В блокадный период перевозки грузов в осажденный Ленинград осуществлялись также на  самолетах гражданской авиации. Между  Ленинградом и аэродромами Большой земли курсировали самолеты Ли-2 и ТБ-3.

Метеообеспечением этих полетов в Ленинграде занимались Л.Л. Рупперт, А.П. Кухарская, И.А. Жданов, Л.С. Орлова, В.П. Пекарская, А.П. Белоусова, М.И. Мосякина, К.А. Борулина, З.Т. Бут.

Для обслуживания их в Тихвине были направлены специалисты во главе с А.И. Григорьевым.

В особых условиях трудились метеорологи, осуществлявшие метеорологическое обслуживание сил и средств противовоздушной обороны (ПВО) Ленинграда. В составе ПВО города находилась Ленинградская армия ПВО с тремя полками аэростатов заграждения, шестью полками зенитной артиллерии и авиачастями 2-го Гвардейского Ленинградского истребительного авиакорпуса.

Для зенитной артиллерии требовались расчеты баллистического ветра, они осуществлялись на основе радиозондовых и шаропилотных наблюдений. Требования авиации хорошо известны. Взлет истребителей определялись не предварительными боевыми планами, а фактической воздушной обстановкой. Синоптикам приходилось составлять прогнозы посадки по всем аэродромам одновременно и выбирать, на каком из них ожидаются наиболее благоприятные условия.

1943 год, переломный в Великой Отечественной войне после Сталинграда и после прорыва блокады Ленинграда, ознамено­вался постепенным улучшением условий жизни и работы гидро­метеорологов Управления. Увеличилось число поощрительных приказов.

10 марта 1943 года начальник Главного управления гидрометслужбы Красной Армии генерал-майор Е. К. Федоров объявил благодарность всему личному составу УГМС Ленинград­ского фронта за „…хорошую работу по гидрометобеспечению штаба, армейских частей и соединений Ленфронта”.

Объявля­лись благодарности, выдавались денежные премии, представля­лись на доску Почета отдельные специалисты и коллективы ко дню Красной Армии и юбилею ВЛКСМ, к годовщине Октябрь­ской революции, к Международному женскому дню. Увеличи­вался прием на работу метеорологов, наблюдателей, бухгалте­ров, рабочих. Впервые за военный период стали предоставляться отпуска или выплачиваться компенсации.

Практиковались по­вышения зарплаты за хорошую работу, вводились надбавки за непрерывный стаж. Наиболее слабых направляли на лечение. В приказах отмечались изменения фамилий женщин в связи с вступлением в брак, предоставления декретных отпусков, выхо­ды на пенсию.

Сухие строки военных приказов, быть может, лучше многих исторических исследований рисуют те нечеловеческие условия жизни и работы ленинградских метеорологов в годы блокады. Тем значительнее их подвиг. Но никакие приказы не заставили бы людей стоять насмерть, не будь у них высокого духа и твердой уверенности в победе над врагом. За годы войны никто из метеорологов не остался в стороне от всенародной борьбы с врагом, они внесли свой достойный вклад в общее дело победы над фашизмом.